Любовь и магия-2 (сборник) - Страница 33

Дама рю Штольд не сопротивлялась: наоборот, повиснув на плече лорда Виттена, она смотрела на дом и отчего-то довольно улыбалась. Регент оглянулся на павильон – и охнул. Там, в разгромленной комнате, посреди кружащихся в воздухе искр, его племянник с весьма похвальным рвением пытался уклониться от ударов своей жены и одновременно с этим ее же и поцеловать.

– Не понимаю, – прохрипел регент и остановился перевести дыхание.

– Да вы просто ничего не смыслите в этих делах, лорд рю Мальвей, – с укором сказала королевская сваха и отряхнула с платья золу. – Ни-че-го.

– Ну так объясните мне, – потребовал лорд Виттен и внезапно решился произнести слова, которые вертелись у него на языке весь вечер. – Приглашаю вас на ужин – и отказа не приму. Обещаю вино и закуски. Мы с Шишечкой будем ждать вас, мадам.

Алета Лазария вдруг по-девичьи зарделась и, не обращая внимания на свой потрепанный вид, присела в реверансе.

* * *

На следующий день, тщательно приготовившись к свиданию – ах нет, «к ужину с вином и закусками»! – дама рю Штольд села за письменный столик, взяла перо и аккуратно вывела на бумаге витиеватое приветствие.

«О златоликий шах Харран, – гласило оно, – сообщаю последние новости относительно замужества непокорной и пресвоевольной дочери вашей Тамуны. Все указания выполнила я беспрекословно: характером зять ваш зол и своенравен, лицом светел и неприятен, а состоянием и прибытками вовсе даже и не обделен…»

Проследив, чтобы письмо ушло к адресату с первым же почтовым курьером, алета Лазария вздохнула и решительно попудрила носик. Теперь можно было, наконец, вплотную заняться и собственным матримониальным пристройством.

Надежда (Роман Смеклоф)

Интуиция настойчиво шептала, что сегодня смерть получит подношение.

Край отвесной скалы порос ромашками. Они дрожали от холода на промозглом ветру. Тряслись, склонив увенчанные белыми коронами соцветия. Прижимали к стеблям покрытые инеем игольчатые листья.

Я сел на рюкзак. Теплая куртка с подстежкой и непродуваемые штаны с толикой магии. Скорее для защиты от непредвиденных обстоятельств, чем от погоды. Иначе здесь не выжить!

Скала обрывалась над замерзшим устьем реки в оправе ледяных скал. Покрытое снегом поле, прореженное островками темных камней, сливалось со свинцовым небом с проседью редких облаков. Из низины, похожий на перевернутую сосульку, торчал переливающийся кристалл. В его недрах, синих снизу и почти прозрачных сверху, рыскали яркие вспышки. Он разделял окоченевшую землю пограничным столбом.

В морозном воздухе с тихой трелью кружились крылатые красавицы. Точеные фигурки изящными белыми всполохами проносились над пропастью, взметая снежные вихри, искристым смехом разбивая тишину. Ромашки взволнованно поднимали головы им вслед. Под ногами ангелов всегда растут цветы.

Я проследил траекторию полета, безошибочно определив свою ненаглядную. Заметив меня, она игриво порхнула мимо и умчалась прочь к своим подругам.

Я грустно улыбнулся. Правила игры я знал. Нужно ждать.

Намотав на ладонь четки, я недоверчиво посмотрел на символ, круг, разделенный пополам, и, скривившись, вынул из кармана маленькую флягу. Отпил терпкую, дурно пахнущую жидкость. Грудь еще болела и приходилось останавливать спазмы зельем.

– Рана, не гори, отпусти меня немного, больше не боли! – прошептал я всем известный с детства заговор. – Уходи, зараза злая, уж терпеть невмочь. Поскорее заживая, сгинь из тела прочь.

Полегчало. Я посмотрел в ледяную высь. Крылатые создания носились через мерзлую долину, оставляя за собой искрящиеся дорожки блестящих следов. То сходились, почти касаясь друг друга крыльями. То разлетались, скрываясь в жидких облаках.

Я сидел неподвижно, склонив голову к коленям. Мне казалось, я понимаю непостижимый танец. Замысловатые воздушные па и волшебные пируэты. Постиг смысл и разгадал значение чарующего хоровода. Я знал, зачем они кружатся. Тайна на виду, просто ее никто не понимает.

Она спустилась, едва двигая бархатными крыльями, но все равно заставляя волноваться тяжелые головы окоченевших ромашек.

– Здравствуй! – пропела она.

– Рад, что могу увидеть тебя опять.

– На что ты надеешься? – спросила она, распахнув огромные глаза.

В ее зрачках играли самоцветы. Искрились и обжигали холодом.

– Хочу получить твое сердце, – нежно проговорил я.

Любимая засмеялась перезвоном крошечных колокольчиков.

– У меня нет сердца, – мотая головой, сообщила она.

– Обязательно появится и станет полностью, безраздельно моим.

Крылатое создание опять залилось мелодичным смехом, а я с трудом сглотнул. Во всем, что она делала, в каждом случайном жесте сквозила притягательная, желанная и все еще недоступная загадка.

– Ты из тех, кто успешно врет даже самому себе.

– Почему это? – обиделся я.

Моя ненаглядная спустилась ниже, и я задрожал от взмахов пушистых крыльев. Мороз прорвался под куртку, вцепился коготками в теплую кожу и обжигал холодным дыханием.

– Потому что ты неискренен. Ты такой же алчный лгун, как твой отец, – губы почти коснулись моего уха.

От ее дыхания в голове помутилось, а волосы покрылись инеем. Слишком много кислорода и стужи. Человеку с таким не справиться.

Она коснулась цветов, и ромашки превратились в лед. Столкнулись под напорами злого ветра и разлетелись на хрустальные осколки.

– О чем ты? – вникнув в слова, удивился я.

– Твое упорство и лицемерие только раздражают, – бросила любимая и взмыла в застывшие небеса.